Стратегия-2030. План Буркова в действии

Предыдущий губернатор Омской области Александр Бурков оставил свой пост чуть более полутора лет назад. Срок небольшой, но за это время многое успело измениться. Сейчас уже не каждый вспомнит, что незадолго до своего внезапного ухода, осенью 2022 года, Бурков подписал стратегию социально-экономического развития региона на последующие 8 лет. Этот документ, подготовленный федеральным Министерством экономического развития, обозначил общее видение, определил цели и задачи. Теперь, когда 2 года уже прошло, стоит посмотреть, что было в стратегии и как содержимое документа соотносится с реальностью.

Состояние Омской области к 2022 году

Первый раздел стратегии, «Описание текущей ситуации», заставляет вспомнить аналогичные документы от Леонида Полежаева и Виктора Назарова. Ничего удивительного: Омская область как была, так и осталась «важным логистическим,
промышленным и сельскохозяйственным центром», который «обладает значительным кадровым, экономическим, промышленным, интеллектуальным и природным потенциалом». Не перестала она быть и моноцентрическим регионом, в котором существенная часть экономики и почти вся промышленность связана с одним городом.

При этом авторы стратегии уточняют: «для региона характерна высокая филиализация предприятий». В программе развития Омской области от Леонида Полежаева говорилось о том, что многие заводы станут частью федеральных холдингов — и к начале 2020-х годов так и произошло. 76% всех налоговых платежей в регионе на 2022 год приходилось на разнообразные филиалы.

Структура экономики осталась прежней. Примерно треть промышленности — обрабатывающие производства, в экономике в целом высока доля торговли, операций с недвижимостью, сельского хозяйства. 3 млн тонн зерна в год, 48% всего отечественного ксилола, 30% всего техуглерода и толуола, 9% дизельного топлива, каждая 8-я шина для грузовиков, поставка товаров в 75 регионов России и в 97 стран (на первом месте, конечно, Казахстан, на втором Китай).

Новым фактором для экономики стало влияние пандемии: в 2020 году снизилась деловая активность, уменьшился валовый региональный продукт, а объем промышленного производства вырос всего на полпроцента. При этом снижение реальных денежных доходов населения началось еще раньше, в 2015 году, а уровень оплаты труда остался одним из самых низких в Сибири. Уменьшение населения продолжилось и составило за 2010–2020 годы 3,6%.

«В период с 2010 по 2020 годы среднегодовые потери регионального трудового потенциала составили 19,9 тыс. человек, — говорится в стратегии. — Суммарная численность населения в трудоспособном возрасте за последние 10 лет уменьшилась на 206,5 тыс. человек. Наблюдается как количественное сокращение трудоспособного населения, так и его качественное ухудшение, в том числе старение экономически активной части населения».

На этом фоне региональный бюджет продолжал оставаться социально ориентированным: основные траты приходились на пенсии, пособия, оплату разнообразных льгот и т. п.

«Сложившаяся ситуация не позволяет оказывать действенные меры финансового стимулирования экономического развития, что является фактором, замедляющим возможности экономического роста региона в средне- и долгосрочной перспективе», — уточняется в стратегии.

Исходя из всего этого, авторы документа перечислили «тенденции и вызовы социально-экономического развития» региона. Это необходимость цифровой трансформации и повышения производительности труда, перспектива очередного энергоперехода, предполагающего декарбонизацию и заботу об экологии, неизбежность дальнейшего развития урбанизации, нарастание экологических проблем, усиление демографического давления на трудоспособное население.

Еще 2 важных фактора — «тренд на клиентоцентричность государства» (то есть представления о властях как об аккуратном поставщике заказанных бизнесом и обществом услуг) и антироссийские санкции и прочие «изменения, вызванные ростом напряженности в международных отношениях» (напомним, стратегия подписана осенью 2022 года). Авторы документа пишут о необходимости развивать внутренний рынок и перенацеливать экспорт — в первую очередь на СНГ и страны Южной Америки.

Пути развития региона

Авторы стратегии констатируют: будущее Омской области зависит от внешних по отношению к ней и даже по отношению к России факторов (впрочем, и от «внутренних ресурсов социально-экономического развития» тоже).

«Страна и регион, — пишут они, — столкнулись с такими вызовами, как кардинальное изменение ценовых пропорций, недостаточный уровень научно-технических разработок и локализации критически важных видов продукции, направлений создания активов, нарастание фрагментации экономического пространства, негативные демографические тенденции».

Учитывая общий фактор неопределенности, авторы стратегии предложили 2 варианта развития до 2030 года: «консервативный» и «целевой».

Консервативный вариант предполагает «инерционное развитие ключевых отраслей экономики и социальной сферы, слабо адаптированных к меняющимся условиям». То есть ничего особо не меняется, работают все те же отрасли, те же предприятия и те же инвесторы, происходят «умеренный рост инвестиций» и «развитие на незначительном уровне». Население региона продолжает уменьшаться, финансирование экономики остается «сдержанным».

Целевой сценарий предполагает «интенсивное развитие ключевых отраслей экономики и социальной сферы, реализацию всего комплекса мероприятий, предусмотренных в рамках стратегического планирования развития региона, эффективное уменьшение воздействия на экономику страны внешнеэкономических ограничений, структурную перестройку экономики исходя из внешних условий».

Конкретики об «уменьшении воздействия» и «структурной перестройке» не слишком много: за 2 абзацами о 2 возможных сценариях следуют десятки страниц, на которых рассказывается о текущей работе областного правительства. Перечисляются участие в федеральных и муниципальных программах, муниципальные проекты, выполнение социальных задач, усилия по развитию медицинского обслуживания и популяризации спорта, поддержка сельского хозяйства, стимулирование экспорта и т. п.

Власти, согласно тексту стратегии и комментариям, звучавшим из уст губернатора Буркова, собираются «развивать человеческий капитал», поднимать уровень жизни, внедрять цифровые технологии, поддерживать талантливых детей, формировать у юного поколения «инженерные компетенции», «создавать новые рабочие места и сохранять социально-экономическую стабильность».

По некоторым темам фактуры все-таки больше. Авторы стратегии предполагают, что к 2030 году в Омской области появятся «новые инфраструктурные проекты» — например, Красногорский гидроузел и транспортно-логистический центр. «Аэропортовая деятельность» переместится в Федоровку, получит развитие железнодорожное сообщение со Средней Азией и «ускоренное деловое сообщение» со столицей Казахстана (в те времена она называлась Нур-Султан), автомобильная дорога Тобольск — Тара — Чаны даст импульс развитию северных районов.

Доля городской дорожной сети, соответствующей нормативам, вырастет до 85% (в 2021 году — 78,65%), количество погибших в ДТП уменьшится до 3,5 на 100 тысяч жителей (в 2021 году 8,77). Будет внедрена «умная организация дорожного движения», появится «Зеленый цифровой коридор пассажира», на качественно новый уровень поднимутся трамвайные линии. Упоминаются в стратегии и «формирование и реализация обновленной концепции создания и использования инфраструктуры Омского метрополитена» — без подробных объяснений.

В промышленной сфере планировалось создавать импортозамещающие производства (речь идет об «оборонке», машиностроении, малотоннажной нефтехимии), модернизировать производственные фонды и технологические процессы. В образовании переносить основной акцент на инженерные специальности. В сельском хозяйстве развивать молочное животноводство, углублять переработку продукции растениеводства, создавать инфраструктуру хранения и логистики продукции, поднимать новые проекты по развитию биотехнологий, выработке продуктов нового поколения с заданными качественными характеристиками.

Итоги реализации

С итогами в этом случае получается довольно своеобразно. Осень 2022 года — это, как мы знаем пост-фактум, закат бурковского правления в Омске. Он руководит регионом уже 5 лет, до «добровольной» отставки осталось менее полугода. При следующем губернаторе о бурковской стратегии фактически забыли, и в любом случае за то, воплотились ли в жизнь конкретные положения, Буркову уже не отвечать: он передал бразды правления в другие руки. К тому же стратегии всего 2 года, а 2030 год пока далеко.

При этом важно понимать, что, оценивая ситуацию на момент подписания стратегии (в ряде случаев весьма неприятную), Бурков оценивал в том числе результаты своей губернаторской пятилетки. В рейтинге регионов по уровню бюджетной обеспеченности Омская область опустилась с 29-го места в 2014 году на 51-е в 2021-м. Налоговые и неналоговые доходы за это время выросли в регионе всего в полтора раза (в России в целом в 2 раза, а в Сибири — в 2,3); нецелевая поддержка из федерального бюджета снизилась с 17,7 до 10,9 млрд рублей. Все это нужно списывать на действие тех самых внешних факторов, из-за которых в бурковской стратегии появились 2 сценария, а в назаровской — целых 4.

«Я удивлена, что такой регион-труженик за несколько лет сместился с 29-го на 51-е место в России по бюджетной обеспеченности, — призналась спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, когда Бурков представил стратегию в верхней палате во время „Дней Омской области“. — Прошу разобраться, почему наша бюджетная политика таким негативным образом влияет на обеспеченность конкретного региона. Как же наши субсидии? Как же наша поддержка и выравнивание?».

Определенные подвижки в этом вопросе происходят: мы знаем, что в 2024 году Омская область получит на выравнивание бюджетной обеспеченности 11,6 млрд рублей, а в 2025 — 15 млрд. Но это достижение записал в свой актив другой губернатор. При нем же были в очередной раз реанимированы проекты гидроузла и аэропорта в Федоровке. Итоги же правления Буркова оцениваются подчас весьма сурово.

«Лично меня правление Буркова убедило в том, что Омская область в прошлой своей жизни много грешила, — рассказал Городу55 доцент кафедры политологии ОмГУ Иван Жуков. — Александр Леонидович и его соратники научили нас тому, что необязательно сочетать реальную работу с имитацией: можно имитацией и ограничиться. Еще они создали уникальный для России прецедент, когда внутренняя колонизация региона была осуществлена не столицей, а другим регионом…».

На эффектном фоне историй про «уральских», включая, например, видного эколога Илью Лобова, стратегия-2030 оказывается никому не интересной и ненужной. Ближе к «моменту икс» было бы интересно посмотреть на то, как отдельные ее положения (наиболее конкретные) соотносятся с реалиями, но в любом случае речь не будет идти о заслугах губернатора, оставившего свой пост в 2023 году. Возможно, все решат внешние для региона обстоятельства, возможно, весомый вклад внесет нынешняя администрация. И «консервативный» сценарий, и «целевой» в любом случае сформулированы вполне универсально.