«Было два шприца: сонник и смерть». Омский САХ глазами работников и волонтеров

Волонтерские войны

Город55 ранее писал о расколе в волонтерском сообществе САХа. Добровольные помощники, которых начала привлекать прежний директор Валерия Бегма, со временем вышли на первый план. Когда Бегма фактически устранилась от дел, они решали текущие проблемы учреждения, начали вести сборы в соцсетях, за счет которых строили будки, покупали корм и ветеринарные препараты. Они же были основным источником информации о том, что происходит внутри САХа. Новый директор Евгений Вольф оказался сторонником более жесткого управленческого подхода, при котором волонтеры перестали играть главную роль. Их самостоятельность ограничили, обязали подписать договоры с пунктом о неразглашении, и сократили время посещений. Большинство приняло эти правила, остальных перестали пускать на территорию. Так появились «лояльные» и «неугодные» волонтеры.

Недавно конфликт обострился. Не поделили в том числе группы в соцсетях, в которых ведется сбор средств. В инстаграм-группе «неугодной» волонтерки Юлии Червонных развернулась активная критика нынешнего руководства САХа. Риторика в ней довольно агрессивная: говорится о массовой гибели собак, опытах на животных, а в комментариях доходит дело до призывов вломиться в учреждение. В свою очередь, «лояльные» волонтеры обвинили Юлию в мошенничестве: якобы громкие лозунги используются для незаконных сборов, которые ведутся в этой группе. На волне конфликта в САХ устроили пресс-тур, в ходе которого директор Вольф отверг все обвинения в жестоком обращении, журналистам продемонстрировали чистые вольеры и накормленных собак.

Споры из-за денег

Между тем Юлия тоже опровергает обвинения в махинациях со сборами. Она утверждает, что собираемые деньги идут на корм и лекарства, которые она передает в САХ через оставшихся там волонтеров (основной вопрос был в том, на что тратятся средства, если у нее нет доступа в учреждение).

«Тратятся на корм и лечение, больше ни на что и не хватает. Другие волонтеры и даже работники могут подтвердить, что я туда приезжаю на своей красной машине — ее уже все знают, — девочки [волонтеры] выходят, забирают мешки с кормом. Или девочки сами покупают, скидывают мне чеки, я их выставляю в инстаграме, под каждым постом пишу, сколько перечислили, и выставляю банковскую выписку. Кому интересно — берите калькулятор и считайте. Там средства копеечные, мы к этим деньгам еще свои добавляем», — утверждает Юлия.

Также, по ее словам, официально денег на ветеринарные услуги выделяется очень мало (основная деятельность — все-таки отлов и содержание бездомных животных), поэтому за лечение и покупку препаратов платят в основном со сборов.

Выяснилось, что у волонтеров и руководства разные взгляды на то, кто должен распоряжаться собранными средствами. Вольф считает, что, если сборы идут под эгидой САХа, то распоряжаться ими должно учреждение. Юлия же полагает, что это «волонтерские» деньги, к которым директор непричастен.

«Вольф сказал, что мы должны предоставлять отчеты со сборов, чтобы он мог сам регулировать, что нужно купить в САХ. Но я сказала, что сборы целевые, люди дают деньги на корм или лечение конкретной собаки, мы не можем их тратить, чтобы поставить, например, пластиковые окна в ветблок. Я сказала ему, что он не имеет отношения к этим деньгам, мы будем покупать то, что нужно собакам, а не САХу», — говорит она.

В результате возник конфликт. Руководство САХа дистанцировалось от деятельности Юлии, ее группу во «ВКонтакте» заблокировали. Официальные сборы ведутся в другой группе «лояльных» волонтеров. В то же время Юлия продолжает собирать деньги для собак в инстаграме. Агрессивную риторику она объяснила тем, что иначе ее слова о плачевном состоянии собак в учреждении не слышат.

А что с собаками

Чтобы сопоставить данные, Город55 решил пообщаться с теми, кто остался за кадром конфликта, — работающими в САХе волонтерами. Нам удалось поговорить строго на условиях анонимности с шестью помощниками (всего их там около десятка). Они подтвердили, что получают у Юлии помощь со сборов. Однако, по их словам, грань между «лояльными» и «неугодными» довольно условная: Юлия и еще одна девушка вышли на открытый спор с руководством, который перешел на личности, остальные же, не разрывая с ними связей, приняли новую политику учреждения, чтобы не потерять доступ к собакам. Некоторые отметили, что ничего не имеют против Вольфа, признают, что дисциплина нужна, но все-таки недовольны происходящим — и не могут об этом сказать.

В разговорах с волонтерами обозначился круг претензий. Прежде всего, они говорят, что в САХе гибнет слишком много собак. Происходит это из-за большой скученности в вольерах: животные постоянно грызутся и раздирают более слабых особей. Также лидеры стаи не подпускают остальных к кормушкам, те голодают и умирают от истощения. Штатные работники относятся к этому равнодушно: рассыпают корм и не следят, чтобы его получали все животные. Поэтому волонтеры используют подкормку за счет сборов, отдельно кормят слабых и больных. Но им не всегда дают это делать.

«Не разрешают докармливать. Это надо идти и подлизываться, чтобы нам разрешили накормить нашим же кормом. Бывало, что не разрешали», - сказала одна из девушек.

«Работники могут просто пройти мимо, хотя там собака лежит загрызанная. Если волонтеры не придут и не укажут на нее, то она там и умрет. Ситуации, когда собак загрызают, каждый день. 250 граммов [суточная норма корма для собак] очень мало. Мы говорим, хотим докармливать, Вольф не дает, потому что у него конфликт с Юлией. Получается, что это просто личные амбиции», — рассказывает другая волонтерка.

Также в САХе есть большие проблемы с массовой гибелью щенков. По их словам, за два месяца погибли около 60 детенышей, и руководство с этим ничего не делает. Волонтеры говорят, что готовы заниматься и со взрослыми собаками, и с щенками, но их ограничивают во времени посещений: приезжать можно три раза в неделю по будням на полтора часа и на полдня в субботу, что и мало, и не всем удобно.

Неопытный ветеринар и «дорогие» собаки

Волонтеры также недовольны работой нового ветеринара (по их словам, это тот самый молодой человек, которого судили за выстрел девушке в лицо). Они считают, что у него мало опыта, операции он проводит плохо, иногда без наркоза, а также тренируется делать стерилизацию на собаках. К первому, более опытному специалисту, претензий нет, но тот работает в САХе раза три в неделю, а ветпомощь нужна постоянно.

Еще одна претензия касается неэффективной системы пристройства собак. Потенциальные хозяева могут забрать питомца, только заплатив 2-2.5 тыс рублей. В эту сумму входит стоимость отлова, а также обязательная стерилизация, на которую не тратятся бюджетные деньги, — это делают за счет волонтерских сборов. В итоге забрать собак за такие деньги готовы очень немногие.

«В том же „Друге“ отдают за 600 рублей. Если человек хочет забрать собаку, он посмотрит на эту цену и уйдет», — говорят волонтеры.

При этом некоторые отмечают и позитивные сдвиги. Добровольные помощники хорошо оценивают работу Вольфа по строительству новых вольеров, стационара для собак. Против дисциплины тоже выступают не все. Однако они недовольны излишним авторитаризмом директора, который не склонен выслушивать критику. В том числе из-за личного, как они считают, конфликта с Юлией Червонных страдают собаки, а волонтеры, которые не относятся ни к «лояльным», ни к «неугодным», живут в атмосфере недоверия.

«Мы не можем открыто говорить, как там и что, потому что нас туда больше не пустят», — анонимно жалуются девушки.

«Сонник» и «Смерть»

Другая, обычно «молчаливая» сторона — работники САХа. Нам удалось поговорить с недавно уволившимся сотрудником, который работал в бригаде по отлову собак. Он утверждает, что некоторых животных сознательно убивают при отлове. Обычно в них стреляют снотворным — на местном жаргоне «сонник». Собаки разных размеров, некоторые не выдерживают дозировок (это ранее признавал и директор), и в САХ их привозят уже мертвыми. Однако, по его словам, есть и другой препарат — «смерть», который предназначен для усыпления. Иногда «смерть» каким-то образом попадает в «сонник».

«Не ошибались с дозой, а просто усыпляли по решению директора. При отлове было дело, что стрелок зарядит „сонник“ в тот шприц, где была „смерть“. Если даже капля „смерти“ осталась, собака 50 на 50 умрет. Этот препарат уже законом запрещен, но его используют. Ветврач отдельно шприц давал с этим лекарством, отдельно „сонник“. Зачем, я не знаю. Может, мест не хватает, чтобы живых собак содержать», — говорит бывший работник.

По его словам, иногда «смертью» стреляли в больших и агрессивных собак, чтобы не везти их в вольеры к остальных животным. Также этот препарат брали на так называемые коммерческие заказы. Обычная работа — ловить бродячих псов по заявкам КТОСов, однако периодически различные предприятия вызывают бригаду за деньги, чтобы вывезти размножившихся собак. Поскольку это «непрофильное» задание, животных якобы сразу убивают, а не везут в вольеры.

При этом после «сонника» собаки гибнут и по другой причине.

«Привозят после „сонника“ в вольер, и ее сонную загрызают собаки, которые там сидят. Карантина пока нет, сейчас вроде что-то делается», — рассказывает он.

«Смерть» активно использовалась еще при бывшем директоре Плеханове. Однако экс-работник говорит, что окончательно не ушли от этой практики и сейчас.

«Раньше еще хуже было. Раньше же не было закона, что запрещено убивать собак. Сейчас все тайно, а раньше никто не стеснялся, „смерть“ свободно использовалась, все видели шприцы с ядом. Отстреливали и везли в Кормиловку на костную муку», — говорит мужчина, работающий рядом с САХом.

Официальный ответ

Город55 попросил прокомментировать эту информацию директора САХа Евгения Вольфа. Он опроверг использование препарата под названием «смерть». По его словам, при отлове используется только снотворное, сознательно собак никто не убивает, в том числе на коммерческих заказах.

На жалобы «нейтральных» волонтеров он ответил следующее:

«В учреждение вход с 14.30 до 16.00 по будням. Полтора часа вполне достаточно, чтобы собак покормить. Гибнут они не от истощения, всех истощенных собак мы выявляем, отсаживаем где-то в будки, где-то в новые вольеры. Смерти от голодания не было еще ни разу. Причем, если ветеринары обращаются, что им нужно больше помощи волонтеров, то мы всегда идем навстречу. Если острой необходимости нет, то полутора часов достаточно. В субботу до четырех дня какие-то глобальные вопросы можно решить.

[О запрете докармливать собак]. Если есть 10 мешков корма, который принесли волонтеры, другие неравнодушные люди, то мы их растягиваем. Мы лучше будем в день по два мешка скармливать, чем по пять за два дня. К тому корму, что мы закупаем, мы выдаем дополнительно по два-три мешка, в зависимости от того, сколько его вообще есть в наличии.

Собаки грызутся, есть такое. Когда две-три загрызанных в неделю, когда ни одной, но это ни десять в день. По щенкам, да, большие вопросы, у них иммунитета нет, они быстро заражаются инфекциями. Карантин [для только что отловненных] есть: если собака уже проснулась от наркоза, ее садят в вольер, если еще нет, то в отдельную клетку, пока не проснется».