Вандализм, искусство, Slava. Кто отвечает за граффити-облик Омска

Граффити в Омске — как многослойный пирог. На первый слой город покрывают вандальные надписи, простейшие теги (стилизованные автографы) и бич коммунальщиков — реклама наркотиков. С одной стороны, с этим в меру сил борются городские службы, оставляя по следам вандалов закрашенные квадраты. С другой, — гораздо реже — на смену приходят уличные художники, делающие что-то более осмысленное.

Можно выделить и третий уровень — совсем уж редкие вкрапления концептуального стрит-арта, «играющего» со смыслами и городской средой, или муралы — рисунки во всю стену многоэтажек. Причем за многие большие работы отвечают фестивали вроде «Стенограффии», но на них приглашают в основном иногородних художников.

Так или иначе, за большинством заметных работ стоят одни и те же люди. В Омске лишь несколько художников, имена которых на слуху: почти каждое крупное граффити становится объектом внимания прессы. Это, например, Дима Трайп (автор надписи «Омск» на набережной Оми, портрета художника Либерова на Левом берегу), Марат Абишев и Иван Крячко, входящие в группу «Нарисовались тут» (советские солдаты на улице Перелета, недавнее граффити с «Би-2), Андрей Северский (гоночный «Москвич» на остановке в Нефтяниках). Есть арт-группа «Крепкий палец» (аист напротив стены роддома на Магистральной, ниндзя на улицах города).

Есть граффитисты, которые специализируются на шрифтах (Elser, небезызвестный Slava, исписавший весь город своим именем). Многие ребята известны лишь в узком кругу, рисуют время от времени. Периодически к сообществу (если о нем можно говорить) присоединяется молодежь — школьники и студенты, решившие поэкспериментировать с баллончиком краски. Пару раз в сезон почти все сопричастные делают групповые вылазки, чтобы познакомиться и порисовать вместе. Выбирается какая-нибудь исписанная вандальными надписями стена и под кураторством более опытного художника преображается совместными усилиями.

В одном из таких сходов поучаствовал корреспондент Города55. Это была первая вылазка после зимы, едва только сошел снег. У ТЦ «Континент» собрались человек 20. Объектом стала стена унылых гаражей, выходящих во внутренний двор торгового центра. К слову, забор со стороны главного входа был разрисован в прошлом году в рамках городского фестиваля, затем художники продолжили «осваивать» другие части бетонной ограды, протянувшейся вокруг ТЦ вдоль улицы Конева. Локация оказалась удобной: место заметное, владельцы не возражают — по крайней мере, не уничтожают рисунки. В итоге эта стена стала местом притяжения граффитистов. Другая такая точка в городе — забор на улице Масленникова возле парка 30-летия ВЛКСМ.

Куратор схода — Дима Трайп. По его словам, собравшиеся два десятка человек — максимальный сбор. Ребят, которые рисуют систематически, можно пересчитать по пальцам одной руки. Он размечает территорию — каждому участнику достается свой гараж, раздает советы, отвечает за общую стилистическую тему. Гаражи уже исписаны, новые граффити будут делать поверх них (как раз тот случай, когда в общем тоже нелегальные художники облагораживают стены после вандальных предшественников). На них должна появиться серия не связанных между собой шрифтовых композиций.

«Если делать такие групповые рисунки регулярно, я думаю, всей этой грязи [вандальных надписей] в городе не будет. Готовые работы обычно никто не трогает. Если только дети, которые вообще ничего не понимают. Плюс это повод познакомиться, пообщаться, объяснить молодежи, что можно и что нельзя. Нужно понимать, что ты делаешь и где. Если это памятник архитектуры, приличные здания или свежепокрашенные поверхности, я такое не приветствую. Я строго разделяю места, где можно рисовать. Молодые ребята не всегда понимают», — рассказывает художник.

Выясняется, что вандализмом грешат не только граффитисты.

«Законодательство говорит, что за памятник архитектуры будет сразу уголовная ответственность. Но город в таком состоянии, что непонятно, где у нас памятник. По идее, если на него нанесли граффити, его нельзя закрашивать — только реконструкция. Но у нас плюют на это правило, могут закрасить кусок стены черной краской», — говорит Трайп.

Главная забота на сходе — близлежащая парковка. Трайп беспокоится, чтобы не было конфликтов с автовладельцами. Предупреждает менее опытных райтеров, что отвечать в случае чего каждый будет сам за себя. «Хотя никакие машины не пострадают, распыление не такой огромное, как все думают. Риск запачкать машины минимальный», — отмечает он.

Негативная реакция прохожих художников беспокоит меньше. Многие говорят, что с большинством людей можно договориться, показать эскиз: когда люди видят красивую картинку, отношение меняется на противоположное. Тем не менее, конфликты с бдительными гражданами и уводы в полицию — часть граффити-культуры.

«Больше противодействия от простых обывателей. Они думают, что рисуется только реклама наркотиков и некультурные надписи. Хотя и такой реакции гораздо меньше. Когда я был маленьким, было очень тяжело. Каждый прохожий считал своим долгом что-то сказать, отогнать. Сейчас я уже сам взрослый дяденька, у людей нет желания конфликтовать. Если начинают реально лезть, мешать, многие могут и ответить. Иногда доходит до рукоприкладства. Ребята рассказывали, что на каких-то старых убитых заборах на них с кулаками лезли. В Тюмени, я знаю, была даже поножовщина», — говорит Трайп.

Войны с коммунальными службами тоже нет. Несмотря на резонансную историю с закрашенным портретом Егора Летова пару лет назад, рисунки, по его словам, уничтожают крайне редко, хотя почти все они несогласованны. Впрочем, и закрашивать почти нечего — в Омске не так много работ.

Развитию граффити-культуры мешает один немаловажный фактор — дорогая краска. Один баллончик стоит около 400 рублей, а нужна еще фасадная краска для фона. Каждая небольшая работа обходится минимум в тысячу рублей. Райтеры говорят, что раньше было дешевле — пару лет назад из-за скачка доллара импортная краска подорожала вдвое (отечественных аналогов в принципе нет). Это заметно подкосило энтузиазм. «Люди есть, активности нет. Рисовать очень дорого. Две банки краски купить — это уже 600 рублей», — говорит Трайп. Он и другие художники, занимающиеся коммерческим граффити, пользуются краской, оставшейся с заказов. Все остальные покупают сами в одном-единственном граффити-шопе в городе. Из-за бедности художники ограничены и в цветовых решениях — все рисуют тем, что есть.

Сами райтеры весьма критично оценивают омский стрит-арт.

«У нас его нет. Элементарно стикеры никто не клеит. Стрит-арта, работ, которые несли бы идейную нагрузку, у нас минимум. Я езжу по городу, вообще ничего не вижу. Даже простых надписей стало меньше. Если даже брать нестоличные города, в Краснодаре, Сочи, Новосибирске, Екатеринбурге можно увидеть крутые трафареты, что-то интересное. В Омске и следить особо не за чем», — считает Трайп.

Участники схода — и опытные художники, и школьники лет 13-15-ти, и люди, отошедшие от дел, но решившие «тряхнуть стариной». При всей популярности граффити — это все еще довольно маргинальная среда. Райтеры стараются не афишировать себя, настороженно относятся к журналистам, просят не фотографировать лица.

Один из рассекреченных анонимов — Слава Юферов, он же Slava, чье имя едва ли не на каждом камне в Омске давно стало частью городского пейзажа. То, что он делает, называется бомбинг — быстрое распространение нелегальных надписей в больших количествах. Это явление стояло у истоков граффити в Америке 60-х. Определенных целей у него нет: кто-то увеличивает узнаваемость своего стиля, кто-то просто напоминает о своем существовании. Slava начал экспериментировать с баллончиком в 2004 году, когда учился в школе, но известный всем никнейм возник в 2011 году. С тех пор он развил такой масштаб, что стал самостоятельным городским явлением. Активным анонимом заинтересовалась пресса, его имя долго безуспешно пытались рассекретить, иронично называли «омским Бэнкси». При этом Slava уверяет, что к славе не стремился.

«Целей таких не ставил. Просто нравится рисовать на улицах, ну и больше эмоций вызывает рисование в видных местах. Другие стили пробовал, но к другому я холоден. Мне нравится „классическое граффити“, такое, каким оно было изначально, без бабочек и радужных пони. Когда я начинал, тоже было желание усложнять что-то, но с годами понял, что нравится делать простое. Бывает, что целенаправленно еду к какому-то месту, бывает, спонтанно, гуляя, чаще ночью. Сейчас темпы сбавил по разным факторам», — рассказал он.

Конфликты на улицах и уводы в полицию — постоянная составляющая того стиля, что он выбрал. В ответ на просьбу рассказать подробнее Slava присылает фото с разбитой окровавленной головой. «Без комментариев».

«Вообще на памятниках архитектуры стараюсь не рисовать, хоть и бывает редко (краеведы, извините). Граффити в принципе вне закона, в какой-то степени вандалы — все, кто рисует на улице без официального разрешения», — говорит он.

Многие из нынешних райтеров начинали в начале 2000-х. О граффити узнавали случайно — из популярных видеоигр, на форумах в только зарождавшемся рунете. Тогда это было опасной и интригующей контркультурой.

«Людей очень мало осталось, и шарма, как раньше, уже давно нет. Собираемся просто на инстинкте. Выбираешь место по принципу, попадет тебе или нет. Если видишь крышу, с которой понимаешь, что не убежать, этот вариант отметается. Молодежь, как правило, гоняют, нас уже меньше. Идет просто человек мимо, надо подойти и докопаться. С граффити тоже очень плохо все. Людей, которых рисуют 10+ лет, по пальцам пересчитать. Нет никакой поддержки. Если надо что-то нарисовать, зовут людей из других городов. Считается, что здесь достойных нет», — рассказывает один из участников.

Большинство сходится во мнении, что зарабатывать граффити на жизнь в Омске почти нереально. Многие разъехались по другим городам, кто-то занимается стрит-артом в столицах. В последнее время граффити в Омске взяли на вооружение городские власти: проводятся согласованные с Минкультом фестивали, где художников снабжают краской и расходными материалами (денег за это все же не платят). Появляются патриотические рисунки. Однако не все вписываются в эти рамки. Граффити на улицах продолжает жить спорадически и нелегально (и многие считают, что это хорошо).

"Что-то стирается, что-то появляется новое — граффити ведь живет. Где-то сохранились старые работы. Приятно видеть — выцветшее граффити, там дата стоит: 2003 год. Ничего себе, я под стол ходил, а этот рисунок уже был. Это как книжка по истории", - говорит другой райтер, известный как ВДРД.

За несколько часов работы на гаражах появилось полтора десятка новых граффити. Результаты вылазки можно оценить за оградой торгового центра.