«Не пострадало ни одно животное». Почему живодеры в Омске избегают наказания

Официально не пострадало ни одно животное

Жестокое обращение с животными постоянно на слуху. Только за последние месяцы в поле зрения СМИ попало около десятка таких случаев: неизвестные поймали кота в капкан и повесили на заборе, в Нефтяниках нашли труп разорванной собаки, кто-то снял скальп с двух щенков. Житель села Трубецкое Азовского района раскроил двух собак ножницами и угрожал убийством брату. При этом далеко не о всех происшествиях пишут в соцсетях и прессе. Город55 обратился за статистикой в региональное УМВД, чтобы понять, сколько дел было раскрыто и кто из преступников понес реальное наказание.

Оказалось, что анализировать практически нечего: официально за 2018 и 2019 годы в Омске не зарегистрировано ни одного преступления о жестоком обращении с животными. В Омской области уголовных дела было два: по одному в год. Оба случая по совпадению произошли в селе Трубецком — один из них упоминался выше. «В первом случае жестокое обращение повлекло гибель одной собаки, во втором — двух собак», — лаконично говорится в ответе полиции.

Первому преступнику в мировом суде присудили 180 часов обязательных работ, второму приговор еще не вынесли.

Очевидно, это нисколько не отражает реальность. По тем же данным УМВД, в области в 2018 году было зарегистрировано 539 заявлений о живодерстве, за пять месяцев 2019 года — уже 111. На территории города Омска — соответственно 338 и 54. Возникает вопрос, почему эти случаи не доходят до суда.

«Полицейские не хотят с этим связываться»

Юрист, правозащитник Игорь Пушкарь связывает эту ситуацию с недостатком у полиции практики по работе с такими случаями. По его мнению, сотрудники на местах просто не знают процедур, поэтому отказывают в возбуждении дела.

Игорь Пушкарь: Ст. 245 УК РФ относится к категории неработающих. С одной стороны, в декабре 2017 года ее ужесточили, расширили состав преступлений, за которые предусмотрена ответственность. Раньше говорили, что привлечь злоумышленника трудно из-за сложного состава: необходимо было совпадение целого ряда условий — причины смерти или увечья животного должны были быть связаны с садистскими методами либо корыстными побуждениями. Не всегда это можно было доказать. Сейчас процедура упростилась, но дел все равно возбуждают крайне мало.

На мой взгляд, это связано с тем, что органы внутренних дел не имеют практики сбора доказательств по подобным делам. Есть стандартные дела, по которым отработаны процедуры: все знают, как оформить кражу, хулиганство. По жестокому обращению с животными полицейские просто не хотят связываться, потому что рядовой участковый не знает, какие вопросы надо ставить перед ветеринарной экспертизой, где она вообще находится, что делать с трупом животного, как квалифицировать это событие. Им проще отказать в возбуждении дела, даже если преступник очевиден.

Таких случаев очень много. Я обращался с десятками заявлений, свидетели говорили: вот преступник, вот очевидцы. Оставалось только проявить волю, собрать документы. Но полицейские отказывали. А еще и граждане, как правило, не проявляют должной настойчивости. У них убили собаку, подали заявление, полиция отказала в возбуждении через две недели. У хозяина к тому времени уже и боль утихла — он не пытается обратиться в прокуратуру, в суд оспорить отказ.

«Это не про животных, а про людей»

По мнению Пушкаря, новый закон об ответственном обращении с животными никак не повлияет на ситуацию, потому что он не касается уголовного права, а нацелен на общую гуманизацию. Впрочем, на принципах гуманности построено и нынешнее законодательство — другое дело, что оно не работает. Кроме того, люди заблуждаются, что статья 245 направлена на защиту животных: в УК она находится в разделе «преступления против общественной нравственности». То есть она защищает людей от негативных эмоций, а не животных — от жестокого обращения.

Тем не менее правозащитник считает, что все необходимые механизмы есть — нужна лишь воля руководства МВД, чтобы обязать сотрудников не игнорировать такие дела.

«Не все заявления в полицию обоснованы»

Об этом говорит и зоозащитница Елена Олюнина. Она называет две причины, почему случаи живодерства не доходят до суда: ненастойчивость людей, которые предпочитают жаловаться в соцсетях, чем собирать доказательства и беспокоить следствие, и отсутствие практики у полиции и отношение к таким заявлениям как к делу десятой важности. Причем раньше было еще сложнее из-за недостатков ст. 245.

Елена Олюнина. Нужно еще смотреть, какого рода подаются заявления в полицию. Мне часто звонят люди, рассказывают о случаях, но даже я со своей колокольни понимаю, что речь идет о каких-то пересказах, подозрениях, зачастую даже необоснованных. Я только за, если люди будут реагировать на каждый писк, но не через неделю после того, как он произошел, не через неделю, после того как вы поплакали, похоронили собачку, а именно здесь и сейчас.

В 2018 году Елене удалось добиться возбуждения уголовного дела в Новосибирской области о сожженном заживо щенке. Жительница деревни бросила собачку в горящий бак на глазах у детей. Позже израненное животное оказалось у омских ветеринаров, однако спасти его не смогли. По словам зоозащитницы, новосибирская полиция отреагировала оперативно — в основном потому, что дело получило резонанс в СМИ и жители буквально забросали полицейских обращениями. В итоге женщина, еще по старой редакции статьи 245, получила лишь административный штраф.

Кстати, Елена отмечает, что обращаться в полицию можно не только лично, но и через интернет-приемную на сайте МВД. Однако процесс с большей вероятностью запустится, если аккумулировать жалобы разных людей, параллельно обратиться в СМИ и регулярно интересоваться ходом расследования, а не молчаливо ждать результата.