«Искали всем миром, а он был мертв». Откровения омского следователя о громких делах

Поговорили о личном и сокровенном, о сложностях и нюансах, о жизни, о любви и о работе.

Мамина мечта

— Анастасия Юрьевна, традиционный вопрос, который уже набил оскомину, но без него никак. Почему силовые структуры, почему Следственный комитет?

«Я с детства увлекалась не фильмами про любовь, не драматическими и слезливыми сериалами, а криминальными картинами, особенно любила „Каменскую“, „Убойную силу“, „Тайны следствия“. Плюс мама всегда мечтала, чтобы я была в форме, да и пример старшей сестры был перед глазами — она у меня заместитель начальника одного из городских отделов судебных приставов-исполнителей. Вот мамину мечту я и исполнила, правда, к сожалению, она этого не увидела: ее не стало, когда я училась в 11-м классе. Сразу после школы я попыталась поступить в Омскую академию МВД, но не прошла туда по здоровью. Помню, пришла тогда домой, разревелась и говорю папе: кем же я теперь буду? Я не могла представить себя в какой-то другой роли, кроме офицера в силовых структурах».

— И как же мамина мечта осуществилась?

«Пошла за подружками в юридическую академию. Во время учебы проходила практику в полиции в Отделе по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции. Сразу поняла, что это не мое, и после окончания учебы пришла в Следственный комитет».

— Экономические преступления и коррупция не ваше, это почему же?

«Не хотелось мне сидеть в кабинете большую часть времени и перебирать гору бумажек, финансовой документации и все в таком духе. Хотелось работать на земле, выезжать на реальные преступления — убийства, изнасилования, громкие ЧП. Потому и пришла в Следком».

— Убийства и другие страшные преступления — это всегда чья-то боль, чьи-то страдания. Не пугало это обстоятельство, не отталкивало?

«Наоборот, тянуло. Хотелось проникнуть в эти истории, докопаться до правды, наказать виновных. Мне нравится работать, так сказать, в поле, ездить на выезды, на реальные преступления. Общаться с живыми людьми, собирать улики, просматривать камеры видеонаблюдения, а не пылиться в кабинетах. Собственно, сейчас и занимаюсь тем, что больше всего притягивало».

«Боялась даже подойти…»

— Анастасия Юрьевна, первые впечатления от работы в полях, первое дело, первые подозреваемые — каким все это было?

«По распределению попала в Исилькульский межрайонный следственный отдел, и первое мое дело меня ничуть не впечатлило. Их частенько начинающим, молодым следователям дают, чтобы научились, поняли, что да как, освоили азы уголовного производства. Это был материал о незаконной торговле спиртосодержащей продукцией. Ничего особенного и сверхъестественного. А вот свой первый труп я отлично помню».

— И чем же он так запомнился?

«Просто самой обстановкой, своим внешним видом. Как помню, в тот день ко мне подошел начальник отдела и сообщил, что поступил вызов на труп. Мол, собирайся — поедешь со мной, будешь на месте учиться, как осматривать тела. Приехали, частный дом, зашли, а там в кресле сидит мертвая бабушка. Выглядела она словно восковая фигура, я даже подойти к ней поближе боялась. Уже потом, с другими выездами, по другим делам насмотрелась всякого — и на тела без головы, и с множественными телесными повреждениями. Привыкла, и пришло осознание, что это просто моя работа, бояться нечего. Как говориться, живых надо бояться».

Пропавший пироман

— А первое дело, которое по-настоящему затронуло, задело за живое?

«Пожалуй, это поиски семилетнего мальчика в Называевском районе. Пропал ребенок, нас собрал руководитель, сказал, что все надеваем камуфляжную форму и едем на место помогать в поисках. На месте разбили штаб в сельской администрации, стали опрашивать родных ребенка, его друзей, односельчан. Выясняется, что мальчик был настоящим пироманом, любил все поджигать, и в день его пропажи сгорела баня. Так родилась версия, что он мог испугаться ругани со стороны дедушки и бабушки и просто сбежал. С криминалистами, которые приехали из Омска, решаем пойти по дворам и заглядывать во все сараи, погреба, подполы: вдруг ребенок где просто прячется. Однако через несколько часов приходит известие, что мальчика нашли. Разбирали завалы в сгоревшей бане и там обнаружили его тело. Оказалось, что мальчуган устроил пожар, очаг находился у входа, он не смог выйти и сгорел заживо. Нашли его лежащим в защитной позе. Это и задело за живое — малыша искали всем миром несколько часов, а он уже был мертв».

«Мальчонка»

— Анастасия Юрьевна, в громких, резонансных делах, которые прогремели не только на всю Омскую область, но и за ее пределами, приходилось участвовать?

«Удалось, и не один раз. Первое из них — это убийство Ильи Лукашевича, тело которого было обнаружено в кювете на Красноярском тракте в Омске 6 мая 2019 года. Это был мой вызов, я же задерживала и „закрывала“ одного из подозреваемых — 32-летнюю Ирину Иванову».

— Отлично помню это дело. Как вела себя Иванова на первых допросах?

«Была спокойна и невозмутима и в мельчайших подробностях обо всем рассказывала. По ее словам, единственной целью нападения на Илью стала жажда наживы — завладеть его автомобилем и деньгами. Собственно, Иванова и остановила автомобиль потерпевшего. При допросе она называла Лукашевича уменьшительно-ласкательным словом „мальчонка“. Как бы показывая, что они заранее выбрали себе жертву, которая физически была слабее Десятова. Вот только этот „мальчонка“ оказался не робкого десятка — отказался отдавать ключи от автомобиля и деньги и оказал Десятову активное сопротивление».

— Этот отказ и стал для парня роковым?

«По сути, да. По показаниям Ивановой, Десятов вышел из себя и приказал ей принести домкрат, что она и сделала. Этим инструментом Илью и убили, нанеся не менее 11 ударов по голове. После этого Десятов сел за руль автомобиля потерпевшего, а Иванова отгоняла машину, на которой эта парочка и приехала».

— Парочка? У них безумная любовь была?

«По словам Ивановой, да. Отношения у них завязались еще в школе. Потом их пути разошлись, они создали свои семьи, но потом опять встретились в городе Калачинске. Закрутился роман, обвиняемая помогала своему возлюбленному воровать и грабить магазины, а затем у них созрел кровавый план, который и привел к убийству Ильи Лукашевича».

— А куда и как планировал бежать этот криминальный дуэт?

«Десятов обещал увезти свою возлюбленную в Санкт-Петербург, раздобыть там фальшивые паспорта и начать новую жизнь. Теперь новая жизнь у них в колонии: Десятову там жить 23 года, Ивановой — 12 лет».

«Ужас, шок и слезы»

— Мне помнится, что вы начинали следствие по нашумевшему делу об издевательствах над ребенком, которого отчим ставил коленями на гречку.

«Да, так и есть. Помню, что сигнал поступил из медицинского учреждения. Начальник отправил меня на место, я сначала удивилась, — с чего это Следственный комитет будет заниматься гречкой. Шок и ужас я испытала потом. Сначала — когда узнала, что ребенку пришлось делать операцию, удалять куски кожи, в которую въелись крупицы гречки. Затем — когда увидела Казакова и Юмашеву в кабинете: захожу — сидят в обнимку, держатся за руки, такая образцовая влюбленная парочка! Спрашиваю: „А вы вообще в курсе, где ваш ребенок?“ Мамаша отвечает: „В больнице“. Я дальше: „А вы знаете, что ему провели операцию и удаляли куски кожи с гречкой?!“ Молчат».

— На место происшествия ездили?

«Ездила. Собственно, там я и поняла весь ужас произошедшего. Зашла, стала осматривать кровать малыша, поднимаю одело, а вся простынь в грече и в крови, а рядом у тумбочки стоит большой мешок с этой крупой. Тогда-то весь первоначальный скепсис по этому делу и улетучился».

— А с самим мальчиком вы общались?

«Общалась, и для меня это было, пожалуй, самым тяжелым и эмоциональным. В больнице с законными представителями, с психологами расспрашиваю ребенка. Когда малыш рассказал, что мама ногтями выковыривала у него гречку, а там, где не могла, просто мазала кремом, у всех присутствующих на глаза навернулись слезы, некоторые даже плакали навзрыд».

— Жестоко. Потому предлагаю перейти к более приятным вещам. Например, поговорить о любви. Семья, дети, молодой человек?

«Ни семьи, ни детей у меня пока нет, и на данный момент я свободна. Так что и тут не много приятного. В данный момент все свободное время у меня занимает работа, на личную жизнь просто не остается. Не скрою, ухажеров хватает, но и они, не ровен час, все разбегутся (Смеется.) Просто как бывает: позовет кто-нибудь на свидание, согласишься, а потом бац — и срочный вызов на дежурстве. Откладываешь, отменяешь, а в следующий раз могут и не позвать. Пока что я не научилась совмещать личное и работу, выстраивать свой график, но буду стараться преуспеть и в этом».

— Хорошо, научитесь, все получится. И кого вы видите рядом с собой, сколько детей, мальчик или девочка?

«Прежде всего я вижу рядом с собой сильного и надежного мужчину, не тюфяка, с которым смогу почувствовать себя слабой. Просто характер у меня взрывной, да и постоять я за себя и сама смогу. Дети… Главное — это ребенок, а мальчик или девочка, мне не важно. Одно знаю точно — что парень обязательно будет заниматься либо боксом, либо борьбой или каким-нибудь другим видом единоборств».

— И откуда же такая любовь к единоборствам? Когда-то занимались, раз сумеете за себя постоять?

«Занималась боксом профессионально с 14 до 20 лет. Тренировалась у именитого тренера Сергея Склярова, однако потом получила непривычный вывих плеча, пришлось завязать с тренировками на профессиональном уровне. Сейчас хожу в зал как любитель, бокс стал этаким хобби для поддержания фигуры, тонуса и формы».

— Почему бокс? Как выбор пал на этот не совсем типично женский вид спорта?

«Нет, никто не приводил. Пришла сама. Я выросла в Нефтяниках, училась в школе № 61. Райончик у нас был не самый спокойный, нужно было уметь постоять за себя, не прослыть юзером. Вот и пошла в бокс».

— И приходилось за себя постоять?

«В школе приходилось. Например, вытащат у тебя из рукава шапку, бегаешь за виновником по школе, и пока в нос не заедешь, вещь свою назад не получишь (Улыбается)».

— А какие-то более женственные виды спорта не рассматривали? Например, танцы или художественная гимнастика?

«Танцевать я люблю, но где-нибудь на дискотеке, а профессионально этим заниматься никогда желания не возникало. Что касается художественной гимнастики, то моя крестная — тренер по этому виду спорта. Когда была маленькой, она брала меня с собой на тренировки, мама видела во мне Кабаеву или Чащину, а я после пары таких походов туда пряталась за холодильник и просила, чтобы крестной меня не отдавали. Ну не мое это, и все».

— Анастасия Юрьевна, еще немного о работе. Что самое тяжелое, в чем главные нюансы в работе женщины-следователя?

«Лично для меня это нехватка времени на себя любимую. Хочется всегда выглядеть привлекательной и красивой, а времени на это катастрофически не хватает. Я уже с трудом нахожу для себя мастеров по маникюру и педикюру и парикмахеров. Просто люди отказываются со мной работать, поскольку очень часто я записываюсь и не прихожу. Работа, работа и еще раз работа вносит свои коррективы в мое расписание.

И еще. Нам, девочкам в следствии, нужно всегда быть начеку при общении с подозреваемыми и обвиняемыми. Просто изначально они нас всерьез не воспринимают. Думают: а, мол, слабый пол, сейчас наплету ей чего-нибудь, навешаю лапшу на уши, она и поверит. Относятся к нам предвзято. Выход тут один: постоянно анализировать их слова, следить, улавливать каждую деталь, каждое слово. С годами уже и опыт появляется, начинаешь видеть, где они юлят. Стараешься переубедить, приводишь факты, доказательства, чтобы вывести их на правду. Парням-следователям тут легче, они где-то и голос могут повысить, значимость своим словам придать, а нам, девочкам, сложнее. Потому и думаешь на несколько шагов вперед, чтобы сразу распознать ложь».

— Что ж, спасибо вам за откровенность.

«И вам спасибо!»