Страсти по Навальному. Токсичный репортаж из Омска, где политик пребывал без сознания

Ну зачем любой политик, вне зависимости от взглядов, совершает поездки в регионы? Правильно, это агитационное турне, чтобы помочь своим рейтингом сторонникам на местных и региональных выборах. Вот и Алексей Навальный в лучших политтехнологических традициях поехал «торгануть лицом» в Новосибирске и Томске. В команде политика данный факт отрицают, называя сибирское турне «рабочей поездкой». Ведь политикой они не занимаются, а борются с коррупцией.

Естественно, «работать» лучше в Новосибирске и Томске, где у навальновцев есть хоть какая-то надежда зацепиться за мандат. Омский штаб особой активностью не отличается, изредка выпуская собранные на коленке «расследования» с компиляцией общедоступных фактов и домыслов. Домыслов, как правило, в них больше. Но именно Омску выпало сыграть особую роль в судьбе политика.

День первый

Утро 20 августа началось не с кофе, а с сообщений пресс-секретаря Навального Киры Ярмыш о том, что в самолете ее шефу стало плохо. Борт экстренно сел в Омске, Навального без сознания на реанимобиле доставили в больницу. Вся транспортировка заняла до 10 минут. Если бы когда-то давно все же достроили внешний аэропорт Федоровка, Навального могли были не довезти.

Еще омский минздрав не знал о прибытии Алексея Навального в Омск, а его команда уже раздувала версию с отравлением. Именно так появилась информация о чае, который он пил в аэропорту, и лишний раз подтвердила необходимость плотного завтрака с утра.

Через два часа после вынужденного визита в Омск региональный минздрав подтвердил, что «известный блогер» находится в одной из омских больниц. Элементарная логика подсказывала, что «блогера» без сознания повезли в токсикологический центр Больницы скорой медицинской помощи № 1, куда каждый день привозят алкоголиков и наркоманов, переборщивших с допингом. «Слава богу, что у нас есть профильный центр для работы с такими пациентами», — скажет позже на одном из пресс-подходов заместитель главного врача по медицинской работе Анатолий Калиниченко.

Лысый мужчина невысокого роста стал одним из главных героев этого отрезка в два с половиной дня. Колоритный врач, ходит по территории БСМП № 1 по-хозяйски. Сразу видно: он здесь власть. Не одного главного врача пережил. И не захочешь, а вылечит. У него и не такие выздоравливали.

Днем 20 августа примерно это же подтверждали источники Города55 в больнице. Мол, если это то, что мы думаем, то к вечеру уже будет на ногах. Не вышло. Уже к обеду стало понятно, что особый случай требует особых мер. В спортзале больницы организовали пресс-центр. Пластиковые столики поставили на расстоянии социальной дистанции, снабдили водой и стаканами. Все для тебя, только бахилы надевай. Хорошее такое место — в два раза младше самой больницы. Такой островок архитектуры позднего Полежаева (губернатор Омской области в период 1990–2012 гг.) — надстроенные этажи над зданием бывшего архива под железной крышей. Обычно здесь врачи играют в волейбол.

Неясно, могли ли сказать больше, но сказали мало: соблюдали 323-й федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан», на вопросы не отвечали. Все больше делали намеки, которые оставляли значительное пространство для трактовок. Калиниченко, который впервые столкнулся с таким вниманием прессы, сначала не смог ответить, есть ли угроза жизни Навального, а уже на следующем пресс-подходе выдал, что она есть всегда, пока пациент находится в больнице.

Опасаясь худшего, Алексея Навального ввели в состояние искусственной комы и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. Его удалось стабилизировать. Заместитель главного врача вначале не понял вопроса о личном враче политика Анастасии Васильевой, вылетевшей в Омск. У обычных его пациентов нет личных врачей. И личных пресс-секретарей нет.

Тем временем Кира Ярмыш в телеграм-канале и твиттере продолжала разгонять историю происходящего. На опыте, по старым лекалам, каждое событие получало оценочную маркировку. В больницу вызвали полицию, а в паблики записали, что слишком много силовиков в здании. Диагноза нет — плохо, есть диагноз — плохой, дайте другой. Заговор, заговор, заговор.

Их можно понять. Человеческая жизнь бесценна, а человеческая жизнь Алексея Навального бесценна вдвойне — слишком много стоит на кону. Минимум «Россия будущего».

И докторов можно понять. Им бы лечить, а приходится отвечать на вопросы. И в первый день они, похоже, потерялись, поддались давлению. К 18:00 первого дня завершили работу пресс-центра, так и не установив диагноз. Высказана была лишь робкая надежда на то, что пациент демонстрирует позитивную динамику. К этому времени со стороны, которая теряла практически все, а именно своего единственного харизматичного лидера, подъехали юрист Иван Жданов, жена Юлия Навальная и врач Анастасия Васильева.

Юлии Навальной сначала сказали, что нет указания от «службы безопасности», затем — что, мол, пациент не давал согласия на посещения (пациент в коме!), а после попросили показать свидетельство о браке (штампа в паспорте недостаточно!). Перестраховались.

Позже распространили заявление главного врача Александра Мураховского, который сообщил, что Юлия Навальная с соблюдением всех санитарных норм была допущена в палату к мужу. Параллельно начались консультации со специалистами федеральных медицинских центров. Первый день пребывания Алексея в Омске завершился исключением травмы, инсульта, инфаркта и инфекции (в том числе коронавируса).

День второй

С утра 21 августа в Омске ждали борт из Германии, который должен был перевезти Навального в европейскую клинику. Однако вместо этого прибыл брат политика Олег. Он, как и вся команда, находился в больнице вместе с багажом.

У приемника токсикологического отделения нервно курила Кира Ярмыш, отправляя посты в мессенджеры и социальные сети. За все время журналисты услышали от нее только два слова: «Без комментариев». Ох, новый век. Зачем пресс-секретарю теперь пресса со своим критическим мышлением — ее посты читает весь мир.

По итогам утреннего консилиума стало понятно, что Навальный утратил стабильность и нетранспортабелен. Хотя немецкий борт уже вылетел в Омск из Нюрнберга и должен был сесть после полудня. Навальновцы продолжили настаивать на том, что главная больница скорой помощи в Омске — это простая станция скорой помощи и на самолете оборудование лучше. Местный штаб призвал выходить в пикеты у БСМП.

Затем уже последовало заявление Ивана Жданова и Юлии Навальной. «Вещество, которым отравили Алексея Навального, найдено. Об этом заявили представители транспортной полиции. Оно не называется из-за тайны следствия. Вещество настолько опасно, что рядом с Алексеем можно находиться только в защитном костюме», — сказал Жданов.

Источник, близкий к Навальному, в разговоре с Городом55 признался, что с утра все рассчитывали на транспортировку. Однако информация от транспортной полиции повергла родственников и сторонников политика в панику. В шоке пребывала и сама следователь транспортной полиции, которая лишь показала фото вещества на телефоне в кабинете главного врача. Естественно, рядом с Александром Мураховским находились не медбратья в штатском. Навальновцы уверяли: их лидера держат в больнице, пока не исчезнут следы вещества, «наподобие «Новичка». Заговор!

О том, что происходит, москвичи и сами знали плохо. Так, например, от Города55 подробности визита транспортной полиции узнавал расследователь Георгий Албуров. Уверенности в транспортировке поубавилось и у самих членов команды, когда они услышали вердикт московских врачей, подтвердивший выводы омичей. В частности, заведующий отделением центра Пирогова Борис Теплых подтвердил, что Навальный нетранспортабелен. Однако людей уже инфицировали истерикой.

Одиночных пикетов с требованием «Выпускай Алексея!» становилось все больше. Мужчина за 50 по имени Александр признался, что пытается зажечь своим примером молодежь. «Даже в советское время из больницы выпускали под ответственность родственников. К немецким врачам у меня доверия больше», — уверял он.

Зажженный примером старшего товарища активист Денис рисовал персональный плакат для Мураховского. Омским и московским врачам, отказавшим в транспортировке, он не верил, зато верил словам Ярмыш и Жданова: «Это же официальная информация. Его должны выпустить, потому что должны. Уверен, что в Омске ему помочь не могут. Главный врач может отпустить, он решает». С этим плакатом упорный молодой человек простоит до самого вечера, когда у крыльца в белых одеждах появится координатор омского штаба Ольга Картавцева, чтобы свои пять минут славы постоять с «Вы убиваете Навального». На стенах больницы написали требование выпустить Алексея.

К обеду наконец объявили о том, что удалось установить диагноз. Его озвучили устно Олегу и Юлии Навальным. После этого жена политика сильно сникла. Стоя в слезах у служебного входа, она постоянно кому-то звонила. Родные не могли поверить в услышанное, поэтому запросили письменный диагноз. Вынести в публичную плоскость услышанное от врачей ни родственники, ни команда не осмелились. Хотя не были связаны врачебной тайной.

Люди, выходившие за Алексея и его команду, конечно, имели право знать. В итоге смелее всех оказался главный врач. Александр Мураховский заявил о нарушении углеводного баланса, обмена веществ и падении сахара в крови у Навального, что вызвало потерю сознания. Еще один перелет был чреват опасностью для жизни политика.

Современные российские либералы тяжело поддаются лечению. Сначала требуют диагноз, а узнав его, приходят к выводу, что он их не устраивает. Навальновцы назвали вердикт врачей «набором симптомов». Хотя с выбранной тактикой лечения согласились даже немецкие врачи, прибывшие за Алексеем. Юлии Навальной не дали пообщаться с ними. «Специалистов санавиации» перевозили на представительском корейском автомобиле, под колеса которого пытался кинуться Иван Жданов. Его и Киру Ярмыш сотрудники в штатском придержали за руки.

К 16:00 22 августа опять же Александр Мураховский внес ясность в историю с транспортной полицией. В крови и моче Навального не обнаружили отравляющих веществ, но на смыве с кожи, ногтей и одежды выявлены следы «2-этилгексил дифенил фосфата», который применяется при производстве пластиковых стаканчиков.

К 19:00 прозвучал, казалось бы, окончательный вердикт — Алексей Навальный остается лечиться в Омске. Его жена Юлия даже покинула больницу на такси. Хотя к ней в машину пытался сесть неуравновешенный сторонник. «Я лишь хотел узнать, видела ли она Алексея, но ответа не последовало. Я очень переживаю за его жизнь. Это все, что меня волновало. Уже не могу держать себя в руках. Хочу, чтобы Навальный жил», — рассказал парень в слезах.

Градус напряжения достигал своих пиковых значений. Итоговым стал пресс-подход после вечернего консилиума, в котором принимала участие Юлия Навальная. Заместитель главного врача Анатолий Калиниченко сообщил, что БСМП № 1 дала согласие на транспортировку только получив гарантии от немецких врачей и родственников: «Врачи санавиации из Германии согласились с нашим диагнозом. Бригада дала гарантии, что довезут пациента живым в Берлин. Брат и жена сказали, что берут риски на себя».

«Тело можно доставить в любом виде, но мы исходили из рисков», — философски заметил представитель центра Пирогова Борис Теплых.

Информация о скорой перевозке Алексея в Германию около 50 сторонников встретили аплодисментами.

День последний

Транспортировка перенеслась с полуночи на шесть часов утра из-за строгих правил немецкого профсоюза. Пилотам перед дальней дорогой необходимо было отдохнуть. А может быть, немцы были заинтересованы, чтобы следы отравления полностью исчезли из организма Навального? Заговор?

Юлия Навальная, покидая БСМП № 1, сказала врачам: «Большое спасибо».

Еще один акт политической акции Иван Жданов и Кира Ярмыш сыграли утром, когда около 6:00 готовилась транспортировка их шефа в аэропорт. Жданов заявил, что скопление журналистов у реанимобиля создает «угрозу жизни». «Эвакуации не будет еще как минимум час», — заверил он.

Конечно, пресс-служба была заинтересована, чтобы фото Алексея Навального в коме и под ИВЛ никто не сделал. Так и вышло. Тут же охрана и силовики отодвинули журналистов, ссылаясь на «желание родственников». Машина подъехала вплотную к дверям приемника токсикоцентра. Тело погрузили быстро. Анатолий Калиниченко сел на переднее сидение, и кортеж в сопровождении машины ДПС отправился в аэропорт. Следом поехал серый микроавтобус с Олегом Навальным, Иваном Ждановым и Кирой Ярмыш. «Была договоренность, что мы поедем в реанимобиле с Алексеем. Но его увезли втайне от нас», — написала в телеграм Кира.

Самолет с Навальным покинул Омск. История с мнимым отравлением оказалась тяжелым испытанием для всех — врачей, родственников, сторонников, журналистов и силовиков. Можно сказать, лишь: «Слава Богу, что Алексей добрался живым до Берлина».

Уже после всего у себя на странице в Facebook Борис Теплых написал: «С нами семья была максимально корректна и внимательна. Однако в то же время их окружение разыгрывало информационную вакханалию, не разделяя врачей и администраторов. Это те люди, которые жалуются на госпропаганду, тут они перепропагандонили всех».

Один из моих собеседников в больнице отметил, что московские гости находились на положении «VIP-гостей», что только «затруднило коммуникацию с ними». А ведь никто не знает, кому, например, из омичей с коронавирусом мог пригодиться аппарат ИВЛ или КТ, которые Навальный получил без очереди.

Омская система здравоохранения выдерживала многое — реформы, оптимизации и безденежье. Выдержала и визит команды Алексея Навального.

«Уже сегодня можно сказать, что оксибутираты, барбитураты, стрихнин, судорожные или синтетические яды не обнаружены. В моче обнаружен алкоголь и кофеин (более детальная выписка представлена сопровождающим пациента)», — говорится в официальном заявлении БСМП № 1.

Семья Навального, как сообщили в клинике Шарите, в ближайшие дни сделает свое заявление, которое, видимо, опять напишут Иван Жданов и Кира Ярмыш. Вероятно, там будет чуть меньше про «большое спасибо» и чуть больше про «заговор». А омская пресса его опубликует, потому что «заговор» — это как шпиономания, только наоборот.