Posted 19 ноября 2019,, 06:45
Published 19 ноября 2019,, 06:45
Modified 1 апреля 2022,, 15:04
Updated 1 апреля 2022,, 15:04
В обществе, где выше всего ценится индивидуальность, люди живут в типовых помещениях в окружении типовых вещей. В этом смысле наследие социализма мало чем отличается от стандартов современного массового производства. Однако безликость блочных многоэтажек — мнимая, если смотреть чуть внимательнее. Стандартные вещи с конвейера становятся психологическим отражением их владельцев и способны рассказывать истории не хуже семейных фотоальбомов. Советская «стенка» с хрусталем в квартире бабушки дышит временем и живет прошлым, а диван из «Икеи» — воплощение оптимизма в семье, которая накопила на ипотеку.
Такие истории мы постарались разглядеть в интерьерах жильцов обычной омской хрущевки. Мы сфотографировали с похожего ракурса пять квартир, расположенных одна над другой в одном подъезде. Эти люди почти незнакомы, хотя живут друг над другом и могут слышать соседей сквозь стены.
Этот проект — ремейк работы румынского фотографа Богдана Гырбована, который в 2008 году сфотографировал своих соседей на каждом этаже многоквартирного дома. Автор говорил, что хотел проиллюстрировать сочетание социальных классов в блоке, показывая только различия в дизайне интерьера. Город55 перенес этот опыт на омскую «почву».
Нам кажется, что это история еще и о нарушенной коммуникации между людьми, которые годами старательно не замечают существование друг друга, живя в одних стенах. Если раньше жизнь в многоэтажках была нараспашку, как и двери, то современные жильцы множат барьеры - ментальные и физические. Обилие дверей и заборов не столько защищает имущество, сколько строит образ мнимой недоступности. При всей скученности жизни и проницаемости стен в таких домах здесь каждый сосед — чужак. При этом недавно Омск назвали одним из самых недоверчивых городов России.
Поэтому договориться на съемку с жильцами на всех этажах оказалось непростой задачей (и получилось не в первом доме и не с первого раза). Люди опасаются приоткрыть свою жизнь даже на условиях анонимности. Многие из тех, кто все же согласился, попросили не снимать себя лично. То есть большинство готово участвовать в экспериментах, покуда собираются лишь обобщенные социологические данные, но там, где начинаются границы индивидуального, ставят точку.