Омская ветхость. Какие исторические памятники исчезают с карты города

Недавно в Омске произошел казус — бизнесмена Филиппа Филиппова оштрафовали за самовольный ремонт исторического памятника, дома Хлебникова на ул. Почтовая, 7. Предприниматель хотел как лучше и перестелил кровлю здания профнастилом. В местном отделении ВООПИК признали, что такой ремонт — экстренная мера, которая не нарушила архитектурных элементов, а, напротив, защитила здание от попадания снега и воды до полноценной реставрации. Однако за благие намерения бизнесмена вызвали в суд, так как работы провели без согласования и проекта. Штраф оказался символическим — 7.5 тыс. рублей, но обидел владельца, который пытается обжаловать решение.

Казалось бы, эта история иллюстрирует идеальную систему, работающую на сохранение исторических объектов: неравнодушные предприниматели и оперативно реагирующие чиновники, от взгляда которых не укроется даже мелкое отступление от законодательства. Однако в Омске и области десятки рассыпающихся памятников, собственников которых (если они есть) никто не тревожит. В лучшем случае есть судебные решения об устранении нарушений, но их исполнение фактически не контролируется.

В таком состоянии, к примеру, находится дом врача Шершевского 1910 года постройки, расположенный на ул. Красных зорь, 35. Как считает замглавы омского отделения ВООПИК Игорь Коновалов, владельцы умышленно его гноят, чтобы освободить участок. Сейчас здание уже обветшало до аварийного состояния, конструкции потеряли устойчивость, и обвал сруба — дело времени.

Критически обветшал дом Эннса конца XIX века на Сенной, 24. Кровля обвалилась, в стенах дыры. Собственник — ООО «Омскстрой-инвест» — обязан был провести реставрацию еще до 2018 года, но судебное решение не исполняется, мер воздействия никто не принимает.

Газетный переулок, 3, кирпичное здание 1900–1910 годов, где до революции располагалась гостиница, а во время войны жили эвакуированные актеры театра им. Вахтангова. Также здесь родился известный советский актер Владислав Дворжецкий. Рядом с ним собирались строить офисный центр, выкопали котлован, у застройщика на этом деньги закончились, и сейчас памятник постепенно сползает в котлован. Здание принадлежит городу, администрация не раз пыталась его продать, но безуспешно. Директор департамента имущественных отношений Дмитрий Махиня констатировал, что состояние объекта настолько плачевное, а его реконструкция требует таких затрат, что его ремонт можно считать одним из самых дорогостоящих в стране.

На территории Аграрного университета на Институтской, 4 рассыпается дом инженеров, которые строили сельхозучилище. Дом пережил пожар, сейчас он заброшен, максимум охраны — заколотили окна и двери.

Два здания — на Гусарова, 47 и Булатова, 104 — минкульт исключил из списка вновь выявленных памятников, по ним уже есть решения о сносе. В ВООПИК не теряют надежды их спасти и даже исключение из списка воспринимают как возможность маневра — за счет этого составили проекты реконструкции без лишних требований. Однако, по словам Коновалова, с городом сейчас идет «вязкая борьба»: власти вроде как за сохранение, но не могут перевести объекты из жилой категории.

Еще больше проблем с памятниками промышленный архитектуры. Культовый для Омска объект — бывший пивзавод «Волочаевский», излюбленное место для фотосессий горожан. Зданию все не могут найти инвестора, но, по крайней мере, оно отапливается, охраняется и содержится в приличном виде. Другое дело — заводская труба, которая выделена в отдельный объект охраны. Если у здания есть собственники, арендаторы, то трубу в довесок никто брать не хочет.

«К счастью, строили надежно, но ей за сотню лет, кладка в нижней части подмокла, труба уже накренилась. Если она рухнет, мало никому не покажется, а спросить за нее даже некого. Есть реальная техническая опасность обрушения», — отмечает Коновалов.

Опасения вызывает судьба старинных водонапорных башен, многие из которых заброшены. Один из объектов в привокзальном районе взяли под охрану, но объективно такие помещения не очень удобны для коммерческого использования, поэтому непонятно, хватит ли у собственников рвения на реконструкцию. В целом же индустриальные памятники имеют мало шансов найти заботливого хозяина.

Еще одним таким примером является заброшенная конюшня во дворах на СибНИИСХоз, 5а. Это первое в Омске здание, построенное из бетона, которое возводили по передовым тогда технологиям австрийские военнопленные во время первой мировой войны. Объект для историков, бесспорно, ценный, но для местных жителей — головная боль. Люди выступают за снос непривлекательной «заброшки», которая собирает только бездомных. Спасает здание только то, что с иногородним владельцем не удается выйти на связь.

Утраченные

Все эти здания рискуют присоединиться к списку утраченных памятников. Для Омска это не редкость. Были потеряны здание в стиле модерн на Декабристов, 7, деревянное здание в стиле классицизма на Гусарова, 47 и другие. В прошлом десятилетии перестал существовать деревянный особняк на Звездова, 16, которое выкупил (и, как считают в ВООПИК, пытался сжечь) экс-депутат Заксобрания Хабулда Шушубаев. Здание остается в списке памятников, но фактически его нет.

Похожая судьба у соседнего дома на Звездова, 18, которое тоже горело, потом осталось заброшенным. Фактически его разобрали на дрова, и охранный статус никак этому не помешал. На Жукова, 75 собственник хотел построить коммерческий объект. Дом горел, с него сорвали декор. Владелец разорился, здание доломали.

Своеобразную летопись исчезнувших памятников ведет омский блогер Игорь Федоров. Он упоминает здания на 5-й Армии, 47 и 49 — ветшкола и лечебница, которые также стоят на государственной охране, но по факту их уже нет. Любопытный по архитектуре «омский замок» — особняк Алчедаевского, что стоял на углу Фрунзе-Госпитальной, снесли при строительстве Фрунзенского моста. На Почтовой, поблизости от дома Хлебникова, исчез памятник деревянного зодчества — дом Кабалкина. И это лишь отдельные примеры.

Напротив, успешных примеров сохранения памятников с помощью частного капитала в Омске минимум, считают в ВООПИК. За последнее время с натяжной можно назвать судьбу зданий на Маяковского, 11 и 13. Здания долго пустовали, в начале 2010-х появился проект, по которому их предлагали встроить в жилую 12-этажку. Проект раскритиковали, многоэтажка так и не появилась. А затем за реконструкцию взялась компания «СТА-Маркетинг» — дома разобрали по бревнышку и возвели заново, чтобы открыть там многофункциональный центр.

«Они эти дома выкупили, расселили за свой счет, и надеялись, что построят там коммерческий объект. А потом поняли, что таким образом от них не избавятся законным путем, они обязаны их восстановить. Состоялся компромисс — а всякий компромисс ущербен. Да, они построили коммерческий объект, но вынуждены были его замаскировать под памятники. С точки зрения коммерческих интересов, думаю, сам инвестор не в восторге, это не тот объект, о котором он мечтал. А с точки зрения сохранения памятника — это бутафория. Подлинный исторический памятник утрачен, это его макет», — считает Коновалов.

Что делает минкульт

Всего в Омске более 300 зданий — объектов культурного наследия (ОКН), которые находятся в федеральной, областной, муниципальной и частной собственности. По закону именно собственник обязан нести расходы на их содержание в надлежащем виде, у министерства культуры же есть полномочия по надзору. Ведомство проводит проверки, составляет предписания, протоколы, подает судебные иски.

При этом в областном минкульте отмечают, что полномочия по реставрации у них есть лишь в отношении памятников, находящихся в областной собственности. В ряде из них располагаются учреждения культуры, и эти здания содержатся в хорошем состоянии. Так, в 2020 году за 15 млн рублей отреставрировали фасад главного корпуса музыкального училища им. Шебалина. В прошлом году прошел первый этап реставрации Областного дома ветеранов (здание Военного собрания, 1861 г.). Сейчас готовится к реставрации ДК им. Малунцева, на разработку проекта направили 5 млн рублей.

За 7 млн рублей отремонтировали комендатский дом, где находится литературный музей им. Достоевского. Также в 2019 году 17 млн потратили на укрепление и гидроизоляцию фундамента Омского драмтеатра, провели ремонт корпуса музея им. Врубеля. В этом году прошел ремонт в самом здании минкульта, который тоже относится к ОКН. В ведомстве также упоминают дорогостоящую реконструкцию здания «Саламандры» под «Эрмитаж-Сибирь» (по итогам которой бывшие вице-губернатор Станислав Гребенщиков и вице-мэр Богдан Масан были осуждены к реальным срокам).

В противовес мнению Коновалова, в минкульте называют успешные примеры реставрации памятников за счет частных лиц и организаций. Только в 2020 году, несмотря на пандемию, ремонты прошли в доме купчихи Шаниной (Дзержинского, 1а), здании военного суда (Спартаковская, 9).

«Прекрасный образец работы с памятником деревянного зодчества по улице Пушкина, 6. Также работы завершены по ул. Горная, 11 (Аграрный университет), продолжаются работы на здании медакадемии по улицам Либкнехта 5 и Ленина 12. Полностью восстановлен комплекс зданий „Товарищества Тверской мануфактуры“ (Либкнехта, 4), отреставрировано здание по улице Фрунзе, 4, фасад здания детской школы искусств на Марченко, 1. Идут реставрационные работы, заказчиком которых является Министерство культуры РФ, в Никольском казачьем соборе», — сообщили в министерстве.

В городском департаменте культуры, в свою очередь, следят за состоянием 13 памятников, находящихся в муниципальной собственности. В 2020 году на них выделили 6.9 млн рублей.

Однако зампредседателя омского ВООПИК скептически оценивает некоторые реставрационные кампании за госсчет.

«Никольский собор, я уже сбился со счета, сколько лет делают, переделывают, подрядчики воруют-разоряются, меняются проектные решения. Бесконечное идет освоение денег. Делается не то, что технически необходимо, а то, на чем можно заработать. Раз в два года меняют окна, крышу, ломают, снова делают, придумывают этому какие-то обоснования, потом объявляют дополнительный тендер. Результат никто не видит. Потом отчитываются: мы провели реставрацию на столько-то десятков миллионов», — говорит Коновалов.

Рубль цена

Что касается отношений с частниками, не поменяла ситуацию и льготная аренда, по условиям которой исторические памятники сдаются предпринимателям за плату в 1 рубль за месяц — при условии реставрации. Желающих восстанавливать объекты мало самих по себе, но к этому добавляется еще одно препятствия. Большая часть таких зданий — жилые дома, которые перед сдачей в аренду нужно перевести в нежилую категорию.

«Потенциальных инвесторов объекты под жилье не интересуют, они готовы их приобрести в коммерческих целях. По десятку с лишним домов городская администрация до сих пор не может придумать механизм, как их перевести в нежилые, чтобы иметь возможность передать бизнесу. Некоторые около 10 лет стоят, какие-то охраняются, какие-то нет. Ни на один не нашли инвестора», — отмечает Коновалов.

При этом сами собственники нередко покупают памятник не для использования, а ради земельного участка. От здания пытаются избавиться разными способами — сознательно гноят или поджигают. К счастью, здесь законодательство составлено в интересах защиты памятников, отмечают в ВООПИК. Право строить что-то на этом месте они не имеют. Но — обратная сторона — когда собственники это понимают, многие объект просто бросают.

Другая проблема, по мнению Коновалова, в несовершенстве законодательства, которое в благих целях диктует крайне сложные условия по содержанию объектов, которые в реальности мало кому под силу. Примером этого служит тот самый до Хлебникова, владельца которого оштрафовали за то, что он попытался хоть как-то спасти ситуацию. Из юридической логики вытекает, что лучшим исходом будет бездействие, чем попытки что-то исправить без дорогостоящих проектов от лицензированных организаций.

Похожая история была с домом на Почтовой, 35, где находится детская студия «Скворечник». Собственникам поставили в вину, что они покрасили дом в тот же цвет, что и был, — для перекраски нужно было заказать дорогой проект.

«Что должно быть предметом проектирования? Сгорела стропила — вместо нее поставили такую же. Или обветшала краска — покрасили в тот же цвет. Но требуют проведения проектных работ, дорогостоящих, совершенно ненужных. Тогда минкульту есть, что согласовывать, есть какая-то работа. В другом случае очевидно, что чиновники никак этому процессу помочь не могут, но хочется чем-то руководить. Ретивость исполнителей усугубляет глупость закона», — сетует омский краевед.